Тёплое летнее ранее утро, прекрасная погода для охоты. Правда, небольшой утренний холодок умудряется проникать через кольчугу, от того, возникает стайка неприятных мурашек и Чансон, скрипя зубами, ежиться. Но всё — равно, это лучше, чем туман и насквозь промокшее снаряжение, как в прошлый раз, когда он вздумал, поохотиться. Да, намного лучше.
Чансон любил охотиться. Любил сам процесс. Как застыв, выжидающий смотришь в одну точку, дожидаешься нужного момента, а потом резко наставляешь арбалет и стреляешь. Прекрасно, если попал сразу, но ещё лучше, когда промахнулся и испугал бедное животное. Сразу появляется спортивный интерес и хлестнув лошадь, скачаешь за добычей, прижавшись к гриве. А эти размерные, спокойные или бешеные скачки. Когда лошадь под тобой чуть ли иногда не встаёт на дыбы, а ты цепляешься за шею, удерживаясь.
Одно из прекрасных чувств, по мнению Чансона, это доминирование и подчинение. Он с нескрываемым наслаждением подчинял себе своих крестьян, бедных девушек. Находил у них слабые места, а если психологически было слишком трудоёмко, то пытал их тело. Люди, они такие, их не сильно волнуют души, некоторые вообще не верят в её существование. Но ему это на руку. Они больше заботятся о чревоугодие, тепле и холёности своего тела. Абсолютно все, будь это дрянной нищий или богатенькая дочка короля. С разницей в том, что у последний, больше средств, но так же, больше и спроса. Но о чём это? Сейчас рыцаря ничего не волновало, кроме ускользавшей добычи. Он заметил как нога лани скрылась за бугром, вслед за телом. И усмехнулся про себя. За бугром шла топь, а лани не сильно любили воду, значит сейчас бедное животное мечется в нерешительности. Впереди смертельная топь, сзади человек.
Чансон прекрасно знал этот лес, ещё в детстве он изучил каждый квадратный метр и сейчас был доволен своими мыслями.
Спрыгнув с лошади и вооружившись луком, протянутым ему слугой, он уже не скрываясь и не задерживая дыхание, обогнул небольшой бугор, и завидел лань. Как он и предполагал ране, испуганное животное, металось по «берегу», попутно наступая на вязкую почву и в страхе отпрыгивая назад.
-Вот ты и попался малыш! - Чансон кривовато улыбнулся и приставив лук к голове, зажмурив один глаз — целясь, и выстрелил прямо в длинную шею испуганной лани. Животное застыло, смертельная усталость была приглушенна страхом, и до неё не сразу дошло, что бояться больше нечего.
Горячая кровь брызнула из тонкой шеи лани, окрашивая болотистую местность. Безумно красивая картина смерти. Чансон облизнулся, настолько это возбуждало его сознание.
Животное в последний раз дёрнулось и обмякло, падая на землю. Чансон лениво махнул рукой. На этот жест, к лани сбежались слуги, закидывая её на свободную лошадь и привязывая, Чан же не повернувшись, поскакал прочь. Больше ничего интереса для него не представляло и стало скучно.
Перед тем как поскакать в свои владения, Чансон решил остановиться в таверне, в деревушки неподалёку.
Всё утро он провёл на охоте, не съев и крошки, что бы раззадорить свой и так, неприличный аппетит.
Отдав поводья своего чёрного скакуна своей слуги, который обязан был следить за ним, в чём, Чансон немного сомневался. Он знал, что его слуги, не упустят шанса набить своё брюхо и выпить немного, пока их хозяин занимается тем же. Чансон не держал на них зла, он просто их потом жестоко накажет, если конечно, застанет на месте преступление. И слуги это знали, поэтому всегда ставили на стремё кого — то. Чтож, это будет на их совести.
Рыцарь уселся на свой любимый столик в углу, рядом же уселась его небольшая свита: советник, слуга и отчасти друг. Они почти всегда его сопровождали, куда бы он не направился. Свои приказы он предпочитал отдавать через них, те же, понимали каждый его жест и спешили исполнить волю своего хозяина. Это было удобно.
Как только они уселись, к ним подбежал хозяин заведение и протирая свои руки в фартуке, быстро принял заказ и убежал на кухню. Чансона тут знали все, хоть и бывал тут редко. Но земля слухами полна, а его владение находилось по соседству.
Как только принесли его заказ, он жадно отпил глоток вина из гранённого бокала, как его взгляд остановился на одной персоне.
Молодой юноша, по меркам, чуть младше его, хотя тут нельзя быть уверенным, обслуживал столик напротив. Его поджатые губы, гневный взгляд и гордо вздёрнутый подбородок, всё это, вызвало в Чансоне дикий интерес.
Пока он поедал свой поздний завтрак, запивая вином, он неустанно следил за этим юношей. Что — то в нём было особенное, он несильно, но ощутимо отличался от остальных. Все тут были пьяницами, прогнившими и ничего не видящими, жалко барахтающимися в своём собственном болоте. А этот, он был другим, интересно, как он оказался в таком гиблом месте? Возможно, он был пленным какого нибудь здешнего лорда?
Кажется, юноша был чем — то недоволен, он то и дело, хмурил свои брови и брезгливо косился на здешний народ. Значит, он был не простым крестьянином, да к тому же гордый, сделал вывод Чан. Это становилось всё интереснее. Особенно, когда тот заметил его пристальный взгляд и отвернулся. Хм, он смеет меня игнорировать? Чан внутренне возликовал и слизал капли вина с губ. Он любил покорять неприступные крепости, а эта выглядела очень соблазнительно.
Всё, его мысли улетели далеко и надолго, он не мог ни о чём думать, кроме как о этом дерзком юноше. Его желание было варварски разбужено.
Поняв это, Чансон резко сорвался с места и вышел вон.
Рыцарь сидел на своём скакуне, лениво поглаживая гриву и сверля взглядом дверь таверне. Он всё продумал и скоро тот юноша, окажется полностью в его власти. Ожидание томило, но вместе с ним возрастало и жадное возбуждение, сковывающее разум рыцаря. Он тщательно всё спланировал, впрочем как и всегда, оставалось только ждать, а это и бесило в тоже время.
Но вот, он вышел, щурясь на яркое полуденное солнце, и не мудрено, ведь в таверне царил полумрак.
Вышел с непонимающим лицом и уставился на Чансона. Сдерживая своего ликование, Чан спрыгнул со скакуна и подошёл вплотную. Юноша оказался ему почти по груди, чтож, рост его не волновал. Его притягивал его острый гордый взгляд непокоренного зверя, что несомненно жил у того внутри.
-Как тебя зовут? - Юноша на этот вопрос дерзко вскинул головой и обвёл взглядом всех присутствующих тут. А их было немало, почти половины свиты Чана, они вальяжно сидели на своих скакунах и с жалостью смотрели на того, прекрасно зная, зачем их хозяин спрашивает про имя. Кажется, юноша тоже догадался, что его вытащили с работы, не просто воздухом подышать и не сказав и слова, развернулся и поспешил внутрь. Но не тут то было, Чансон резко опустил свою ладонь тому на плечо и притянул назад, с силой дёргая. Он уже понял, что эта «башня» не будет с ним разговорчива, значит, надобность быть вежливым — отпадает.
От силы толчка, юноша теряет равновесие и падает на спину, где его уже подхватывают слуги рыцаря, пытаясь угомонить и связать. И им это удаётся, он уже привыкли и выполняли это поручение профессионально.
Хмыкнув, Чансон взобрался на свою лошадь и поскакал к своему владение. А сзади тянулась вереница лошадей, на одной из которой лежал юноша, ещё до конца не осознающий, что ждёт его впереди.
;
